Отец Илия родился в городе Курске, в 1829 году, в простой и благочестивой семье местных мещан — Алексия и Олимпиады Чеботаревых. С раннего детства обнаружил он особенную любовь к посещению храма Божия и к слушанию священных книг, в особенности житий святых подвижников. Выучившись читать и писать, с семилетнего возраста он стал помогать родителям в их занятии — торговле. Юный Иоанн, а так будущий преподобный Илия был наречен во святом Крещении, благодаря благочестивым семейным порядкам был чужд греховных наклонностей и даже пустых развлечений старался избегать. Уже тогда у него зародилось горячее желание оставить мир и посвятить себя иноческой жизни. Когда Иоанну исполнилось 24 года, он ходил в Киев на поклонение почивающим там угодникам Божиим. Но всматриваясь в жизнь киевских обителей он остался неудовлетворенным ею из-за массы паломников и всегдашней сутолоки. 4 января 1862 года, когда ему было 32 года от рождения, Иоанн Чеботарев поступил послушником в строгий и удаленный Валаамский монастырь. С самого начала монастырской жизни Иоанн находился под духовным руководством знаменитого настоятеля Валаамского монастыря и опытного старца игумена Дамаскина. В 1871 году, 24 апреля, Иоанн Чеботарев был пострижен в мантию с именем Иоанникия. С принятием монашеского образа он увеличил подвиги молитвы и самоотвержения. Вскоре же был назначен пономарем при церкви преподобных Сергия и Германа, Валаамских чудотворцев. На этом послушании он состоял около 5 лет после чего был переведен на жительство в еще более уединенный скит преподобного Авраамия Ростовского, что в 7 верстах от монастыря. Здесь под его руководством находилось несколько человек монастырской братии для занятий по хозяйству. Отец Иоанникий отличался строгостью жизни, и хотя он всячески старался скрыть это, о нем все отзывались как о подвижнике и потому относились с большим уважением. Несмотря на болезнь, усиливающуюся с возрастом, несмотря на ослабевание телесных сил, отец Иоанникий по особому благословению своих духовных отцов игуменов Дамаскина и Иоанафана полагал ежедневно очень много поклонов. Ввиду того, что в скитах церковное богослужение бывает редко, то он ежедневно правил полную службу келейно. Приобретение молитвенного духа составляло главнейший его подвиг. Но отец Илия был украшен и телесным подвигом. Никто не знал, когда и как он спал: никакого ложа в его келье не было. Потом выяснилось, что спал он в сенях на дровах. Одевался очень просто и легко, даже в холодное время. Ему предлагался священный сан, но он по смирению решительно отказался от него, не желая оставлять пустынное житие. Наконец, болезнь совершенно обессилила его, и ввиду этого с 23 сентября 1891 года отец Иоанникий был почислен за штат. В этих условиях он счел благовременным принять великий ангельский образ. И 16-го января 1892 года последовало пострижение его в схиму с именем Илии — ровно через 30 лет подвижнической жизни на Валааме. Вскоре отец Илия перешел в еще более строгий скит Иоанна Предтечи на острове. Все условия здесь были чисто пустыннические, а устав постнический. Это-то и влекло сюда подвижника — пустыннолюбца, который и войдя уже в старческий возраст продолжал избегать малейшей возможности употребить время впустую. В конце 1893 года, когда отцу Илие было уже 64 года, Господь переселил его с Валаама в Сибирский край, а именно — в Верхотурский Свято-Николаевский монастырь. Причиной столь неожиданной перемены стало то, что в Верхотурском монастыре указом Священного Синода от 4 октября 1893 года штатный устав сменялся на общежительный. Но так как для водворения новых порядков нужны были опытные в этом люди, то одновременно с указом в Верхотурский монастырь назначен был новый настоятель иеромонах Валаамского монастыря Иов. А последний испросил себе в поддержку еще некоторых валаамских монахов, опытных в деле благоустройства обители в материальном и духовном отношении, и в их числе был приглашен и схимонах Илия. В Верхотурском монастыре отец Илия по-прежнему стремился к совершенному уединению и проживал в юго-восточной башне монастырской стены. Скоро старец Илия стал принимать множество посетителей, которые, поначалу привлекаясь неслышанным в здешних краях именем «схимника», стали все больше приходить к нему за словами назидания, благодатность коих быстро всеми почувствовалась. При этом отец Илия нес послушание смотрителя при мощах Праведного Симеона Верхотурского. Многолюдное беспрерывное посещение его кельи множеством паломников совсем расстроило его безмолвие, и поэтому он испросил благословение настоятеля на поселение в лесу, неподалеку от монастырской Октайской заимки, что в 8 верстах от монастыря, где и стал проживать в совершенном одиночестве в лесной келье. Однако блаженной тишиной схимонах Илия и здесь пользовался недолго. И сюда к нему умудрялось добираться за словом назидания множество паломников. Из лесной пустыни старец приходил монастырь только на праздники, для приобщения святых Христовых Тайн. Но и в это короткое время не был избавлен от просителей духовного наставления. Наконец, слабое состояние подвижника побудило настоятеля сделать подвижнику предложение о переходе на постоянное жительство в монастырь. Бывшая его Октайская келия была перевезена в монастырскую рощу, вблизи братского кладбища и вдали от монастырских зданий, и обнесена глухим забором. Этот переход отец Илия совершил летом 1899 года. Его последствием стало резкое увеличение посетителей, которые непрестанно осаждали келью благочестивого старца. Насколько позволяли силы, отец Илия старался помочь каждому, а также не прекращал отвечать на письма своих учеников и учениц. Особенной чертой наставлений старца было полное отсутствие лицеприятия. Он поучал одинаково искренне и бедного, и богатого, сильного мира сего и убогого. Если нужно было — то и обличал нещадно, не взирая на чины и звания. Такая ревность была у него к правде Божией. В конце 1900 года болезнь у него настолько усилилась, что старец почти перестал принимать посетителей и бывать в храме. Когда болезнь приковала отца Илию ко одру, он стал часто приобщаться Святых Христовых Тайн. А преподобный игумен Арефа ежедневно навещал его. 30 ноября 1900 года, к удивлению, всех старец Илия принимал свободно в своей келий всех желающих. С особым благоговением причастился Святых Даров. Был весел, радостен и, хотя был слаб, разговаривал со всеми свободно. Вечером силы стали покидать его. Он совершенно спокойно выслушал отходную молитву, затем в присутствии отца Арефы, некоторых монастырских братии и близких, как бы засыпая, стал тихо кончаться, вздохнул и почил мирной кончиной праведника — в 8 часов 30 минут того же 30 ноября, имея 70 лет от роду и после 38-летней монашеской жизни. Похоронен схимонах Илия был за алтарем кладбищенского монастырского храма святого мученика Неофита с южной стороны.

Святой апостол Андрей родился в городе Вифсаиде Палестинской в I веке нашей эры, и первым был призван Иисусом Христом к апостольскому служению, став Его первозванным учеником. Для христианской проповеди он был направлен в Вифинию, Фракию, Македонию, Ираклию и Великую Скифию. Также Апостол посетил с проповедью Босфорское царство, страну Абасков (Абхазия), страну Аланов (Северный Кавказ), далее он вернулся в низовье Днепра, и поднимаясь вверх по реке, проповедовал живущим здесь славянам и русам. На Киевских холмах Апостол, обращаясь к своим ученикам, сказал: «Верьте мне, что на этих горах воссияет благодать Божия; великий город будет здесь, и Господь воздвигнет там много церквей и просветит святым крещением всю Российскую землю». Самое древнее свидетельство проповеди апостола Андрея на Русской земле принадлежит святому епископу Ипполиту Портуенскому (Римскому) (+ ок. 222 г.). У Оригена (200–258) в труде, посвящённом памяти Апостолов, записано: «Апостолы и ученики Господа и Спасителя нашего, рассеявшись по вселенной, проповедовали Евангелие, а именно: Фома, как сохранилось до нас предание, получил в удел Парфию, Андрей – Скифию, Иоанну досталась Азия...» Первозванный Апостол прошел с учениками вверх по Днепру, пришел к киевским горам, далее дошёл до озера Ильмень, поднялся к Ладожскому озеру, по Варяжскому (Балтийское) морю приплыл к южному побережью Вагрии, где проповедовал западным славянам, наконец, пришел в Рим, и «исповеда, елико научи и елико виде…» Насколько важна эта примечательная строка: сказано кратко, но на удивление ёмко о великих трудах апостола Андрея Первозванного, понесённых им и его русскими учениками! Первые русские святые мученики Инна, Пинна и Римма (I век) были учениками святого апостола Андрея, хотя в официальной церковной истории принято считать первыми русскими святыми мучеников Феодора и Иоанна, убитых при князе Владимире, ставшем впоследствии Великим Крестителем Руси, утвердившем Православие как государственную религию. Во время правления славяно-русского (антского) царя Божа (+375), готы, возглавляемые своим князем Витимиром, начали войну против славян. В одной из битв царь Бож был захвачен в плен и распят со своими сыновьями и семьюдесятью старейшинами (может быть, – священниками?) на крестах! Готы, будучи язычниками, так могли расправиться только с христианами, так как общеизвестно, что смерть единоверному врагу для всех готов, варягов и викингов положена от меча ввиду древнего языческого верования, боготворящего меч, как тотем бога Одина. А смерть на кресте для славяно-русского царя, его родственников и приближённых была для готов местью отступившим от язычества славяно-русам, принявших Православную веру. Насколько глубоко в те времена народ принял веру христианскую, можно увидеть из истории Вселенского Православия. Знаменитые Отцы Церкви, а также византийские историки и хронисты в своих трудах приводят немало свидетельств, исключительных по своей значимости, в которых показаны великие труды, понесённые апостолом Андреем для создания самостоятельной самоуправляемой независимой Русской Православной Церкви. Их авторитетное слово является неопровержимым свидетельством того, что основателем Церкви на нашей земле является апостол Андрей Первозванный.

Однажды старец Порфирий Кавсокаливит пошёл с тремя своими духовными чадами в монастырь, чтобы отслужить вечерню. Пройдя немного, старец видимо утомился, а до монастыря еще было далеко. Решено было поймать какую-нибудь попутную машину. В этот момент вдали показалось такси. Три попутчика старца решили его остановить. — Не беспокойтесь, – сказал старец, — такси само остановится. Но когда вы сядете в него, вы не должны разговаривать с таксистом, только я буду с ним говорить. Точно так и произошло. Такси остановилось, хотя они не поднимали рук, все сели в него, и старец сказал, куда им надо ехать. Когда таксист тронулся с места, то почти тут же начал обвинять духовенство во всех смертных грехах. Каждый раз, когда он выпаливал очередное обвинение, то обращался к сидевшим сзади духовным чадам старца со словами: «Не правда ли, ребята? Что вы на это скажете?» Но они, из послушания, сидели молча. Когда таксист понял, что ему не собираются отвечать, то он обратился к отцу Порфирию и спросил: — Что скажешь, папаша? То, что пишут в газетах, всё правда, не так ли? Старец ответил: — Сынок, я тебе расскажу короткую историю. Расскажу её только один раз, тебе не придется её слушать дважды. В некоем месте (он назвал это место) жил один человек, у которого был престарелый сосед, владевший большим участком земли. Однажды ночью он убил соседа и закопал в землю. Затем, пользуясь подложными документами, человек завладел землей соседа и продал её. И знаешь, что он купил на эти деньги? Он купил такси. Как только таксист услышал историю, он весь затрясся, затем свернул на обочину дороги и закричал: — Молчи, батюшка! Только ты и я знаем об этом. — Бог тоже знает об этом, – ответил отец Порфирий. Господь сказал мне, чтобы я передал это тебе. Смотри, покайся и исправь свою жизнь!

«Одним из характерных признаков смирения является внутренний покой. Выражается он в отсутствии у человека страха перед жизненными обстоятельствами, и, наоборот, уверенности в Промысле Божием, защищающим от всякого зла. Сказано кротким и смиренным Господом: научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен серд­цем: и обрящете покой душам вашим (Мф. 11:29). Смиренномудрый во всякое время пребывает в покое, потому что нечему привести ум его в движение или в ужас. Как никто не может устрашить гору, так небоязнен и ум его». Преподобный Исаак Сирин

Сегодня в Никольском храме Свято-Николаевского Верхотурского мужского монастыря на всенощном бдении вспоминали святого насельника обители преподобного Илью Верхотурского, первого схимника на уральской земле, очень почитаемого и уважаемого современниками монаха, прибывшего к нам с далёкого Валаамского монастыря. Ликуй светло, обителе Верхотурская, имущи в себе мощи угодника Божия, преподобного старца Илии!

Сегодня, перед вечерней службой, в канун празднования дня памяти преподобного Илии Верхотурского, в Никольском храме стоит чарующая благодатная тишина. Сама собой открывается в сердце молитва – «Святый угодничек Божий, преподобный Илия, помолись Господу обо мне, грешном!». И сами собой наворачиваются слёзы…

Паломник сильно огорчился и, поднявшись по тропе, ведущей от моря в Карею, окончательно выбился из сил. – Богородица, – шептал он со слезами, – я хотел лишь поклониться Твоей иконе и съесть хотя бы кусочек хлеба после такого долгого пути из Константинополя. Всё, что было, я отдал людям, которым меньше меня повезло в жизни. А меня прогнали, словно вора. – Кто тебя прогнал? Паломник был поражён. Кто эта женщина, говорящая с ним в тишине? – Прошу прощения, госпожа. Он даже не спросил себя, что делает женщина на Афоне, ведь византийские императоры запретили женщинам появляться там. – Кто прогнал тебя? – вновь услышал он. – Я пришёл помолиться в Иверский монастырь, а привратник прогнал меня, не дав даже куска хлеба, хотя я просил. – Возьми эту золотую монету, – сказала Госпожа и сняла с груди монету, – отправляйся в Иверский монастырь и постучи в ворота. Дай им эту монету, чтобы тебе позволили поесть и помолиться. Здесь я Привратница и Вратарница. И исчезла. Смущённый, с ещё влажными глазами, он собрался с силами и повернул назад к монастырю. Подойдя к большим закрытым воротам, он постучал. Когда дверь отворилась, паломник показал золотую монету: – Хочу помолиться, восстановить силы. После этого уйду. Один я. Я – христианин. Прошу вас, пустите меня. Находящийся за воротами монах узнал эту монету. Ещё недавно она была на своем месте. – Откуда ты взял её? – спросил он в недоумении. – Её дала мне одна госпожа, там, наверху горы. Монах распахнул ворота, впустил паломника внутрь и побежал бить в било, словно начался пожар. Во двор спустились отцы, посмотреть, что происходит. Паломник с монетой в руках рассказывал о случившемся, боясь, что его опять примут за вора. – Говорю вам, мне дала её госпожа, наверху на дороге, чтобы вы дали мне немного поесть, помолиться, и я уйду. Возьмите же. Госпожа сказала, что она здесь вратарница. Монета висела у неё на шее, и она отдала её мне. Я не крал её. Она сама дала мне её. Монастырские отцы не сомневались, что паломник говорит правду. Они знали эту монету, равно как и Госпожу, которую видел испуганный паломник. Они подошли к часовне и монах открыл дверь. Как монета могла исчезнуть из-под закрытого стекла иконы Богородицы? Они открыли его и, готовясь к великому молебному канону, со страхом положили монету на место – на шею Пресвятой Богородицы, где она остается и по сей день. Эта история изображена справа и слева на стенах большой галереи входа. Икона «Вратарница» не покидает Афон и даже не переносится, за исключением кануна Успения, 15 августа, когда крестный ход шествует к «агиазме» – месту, где монах Гавриил достал икону из моря почти 1000 лет назад.

Когда меня принуждали отречься от православной веры, то поставили в одной рясе на всю ночь на мороз, и стражу приставили. Стража менялась через два часа, а я бессменно стоял на одном месте и молился Царице Небесной. И Матерь Божия опустила надо мной такой «шалашик», что мне было в нем тепло. А утром меня повели на допрос и говорят: «Коль не отрекся от Христа, то иди в тюрьму». Так я и выжил, благодаря Мамочке Божией. Преподобный Севастьян Карагандинский